В холсте мне дороги его пластичность/пружинность — то, как он поддаётся/дышит в зависимости от нажима на него кистью или мастихином, так же замечательна относительная прочность холста: при правильном грунте можно снять с подрамника, походить по нему ногами, свернуть в рулон, опять натянуть и так далее. Масляные краски люблю тоже за невероятную пластичность, за густоту, за текучесть и прозрачность, когда необходимо. За то, что можно масло класть многими слоями — толстыми и тонкими; за то, что медленно сохнет; за то, что можно переписывать/исправлять почти бесконечно. За запах. За непредсказуемость: высыхая и высохнув, продолжает жить своей жизнью, меняясь, пока не умрёт. Например, удивительная история произошла с "Фонтаном I": написанный в несколько слоёв, толсто, но не слишком фактурно, просохший стоял в штабеле других картин года три. Ничего не могло на него пролиться. Достала его для чего-то, а на нём три сухих коричневых полупрозрачных потёка, как будто слёзы "Фонтан" пролил.
Долго красила кистями большими и маленькими, как меня научили, сухо/впротирку, иногда пастозно краской без разбавителя. Когда перешла к более или менее большим закрашенным плоскостям и большему размеру холстов, пришлось по тогдашней бедности разводить краску терпентином. Слой краски получался тонким и хрупким: дашь картины на выставку, а они возвращаются потёртые, потрескавшиеся, бедные.